Иван Иванович прилег на траву и закурил, глядя в небо. Прошедший мимо бодрый почтальон проворчал что-то про «на дороге валяются», и , достав из новенькой сумки белый конверт, без сожаления выкинул в канаву.
-Эй,- окликнул Иван Иванович удаляющуюся форменную спину,- письмецо потеряли!
-Отвали, бомжара,- брезгливо хмыкнул почтальон, продолжая свой путь.

- Встать, суд идет!
Выездное заседание суда проходило в деревенском клубе, недавно отстроенном заново. Старый немцы сожгли, отступая.
- Свидетельница, назовите суду Ваши имя, отчество, фамилию, дату и место рождения, происхождение и семейное положение.
- Либерман Анна Никифоровна… Я родилась 27 сентября 1915 года… Здесь, в Веречье.… Из крестьян… Вдова.
- В деревне Веречье Городокского района Витебской области Белорусской ССР?
- Да.

Как же мне хотелось его иметь! Это был нереальный красавец. Моя мечта. Мечта идиота…
Цифры на ценнике, стоявшем перед мечтой в автосалоне, были соответствующие. Поэтому я долго убеждал себя, что заплатить такую цену за внедорожник согласится только идиот. Я говорил себе, что на дворе кризис, заказов у Лены нет совсем (а ведь она риелтор с десятилетним стажем!), да и в моем агентстве тоже клиенты не толпятся. Последняя сделка была у меня месяца три назад. Еще я говорил… Да много чего я себе говорил, только все было напрасно. Он снился мне по ночам.

- Сёма, включи лампочку Ильича! – громко попросила Анна Ивановна.
- Что включить? - удивленно переспросил семилетний Сёма.
Поскольку он продолжал стоять на месте, бабушка повторила просьбу:
- Сёма, включи свет! Темнеет уже.
Бабушка, как и её подруга Анна Ивановна, была глуховата, и вопроса внука просто не расслышала.
Щелкнув выключателем, мальчик побежал в прихожую. Судя по звукам, доносившимся оттуда, с работы вернулся дедушка.
-Деда, а где твоя лампочка?
Анатолий Ильич поморщился. «Ну, хоть при внуках не ворчать могла бы! Друзья ж подарили!» - подумал он.

Во времена, к которым относится эта история, бездомных собак в Марьиной Роще было столько же, сколько и деревянных домов – видимо-невидимо! Но щуплый большеглазый и остроносый Юра собак не боялся. Ни больших: грязных, заросших шерстью, дворянской породы, ни мелких домашних шавок. Ведя маму за руку, он смело проходил мимо очередной скалящейся клыками, рычащей морды.
- Не бойся, ма, - говорил Юра дрожащей от страха маме.
- Какой ты у меня смелый. – Говорила мама в ответ. – А у меня все поджилки трясутся.

Подразумевается, что это начало цикла сюжетно связанных историй про девочку Стасю и ее собачонку. Пока наличествует только три рассказика. Думаю, писать ли остальное. Предполагаемый возраст читателя 6-12 лет. Очень жду мнений. Для детей никогда не писала - первый опыт.

Подарок звезды-великана

Полинка говорила, что они пожрать любят. И чтобы стол ломился – это непременное условие. Особенно, если не пост. Сидел у неё батюшка после освещения пока всё не подъели. Выбирал со стола всё повкуснее да подороже. Они с Петрухой да с Тамарой соседкой брали, что попроще. За перцовкой бегали ещё в магазин – на посошок не хватило. Одним словом, еле выперли. А мне с ним одной сидеть. Перцовку я пить не смогу, придётся ещё на кагор разориться на всякий случай. Тоже гадость, но уж как-нибудь. А что ещё они пьют кроме перцовки да кагора и спросить то не у кого.

 Привет, пап. Ты чего меня звал?
 Я договорился с одним человеком. Едем сейчас на работу тебя устраивать.
 На работу? Какую?
 Юристом к нам в логистику. Ты на кого в институте учился? Забыл уже?
 Да я вроде не подготовился.
 Ну, готовься. Иди Юлю забирай, и поедем.
 А Юля-то причём?

В пригородных кассах автовокзала была давка. Через полчаса у Валентины закружилась голова, а пол медленно начал уплывать из-под ног.
-Вам до Ильина? – услышала она у самого уха.
Она повернулась в сторону голоса. Около неё стоял помятый мужчина, в его руке был заветный билет.
-Дамочка, билетик не желаете? – повторил он.
После успешной сделки незнакомец торопливо зашагал в сторону пивной палатки, а Валентина, наконец, оказалась на воздухе.

Уже четверть часа, смотрел Герман Сковородко на помятую пачку лапши «Доширак». Деликатес, еще недавно заставлявший Германа нервно сглатывать слюну, теперь совершенно не затрагивал его сердца. Наконец он вздохнул, и провел ладонью по рваной поверхности клеенки, после чего несколько крупных крошек от вчерашнего батона упали на пол.
- Неужели вот так всю жизнь!? - с горечью подумал мужчина, оглядывая убогое жилище, и сам испугался своего голоса, так как подумал он вслух, и довольно громко. Прозрение наступило неожиданно, а точнее сегодня, впрочем, обо всем по порядку.